Сергей Есин - Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

"…чем вызван крах нашей системы образования? Думаю, что утратой нравственного начала. Едва новые науки появились у нас, как их стали использовать только для наживы, для создания всяких ценных безделушек, а не для познания истин, которые можно передать потомкам. Это подорвало главнейшую основу воспитания — обязанность наставников формировать личность, развивать способность к самостоятельному мышлению… Принципиальности не было ни у императора, ни у политиков, ни у народа — естественно, что страна обеднела, а в стране, где даже едят не досыта, люди еще больше теряют человеческий облик. Но это не оправдывает воспитателей. Они должны были понимать, что страну можно спасти только знаниями и высокой нравственностью… Возможно, я предъявляю к ним чрезмерные требования. Все люди боятся голодной смерти — от проститутки до преподавателя; я, пожалуй, не имею права упрекать их. Однако есть ведь женщины, которые готовы умереть, но не торговать собой. Так почему же мои соотечественники, занимающиеся воспитанием, не могли стиснуть зубы и сохранить в себе хоть каплю человеческого достоинства?"

Кстати, если взять опыт нынешнего Китая, то там школьники читают четыре романа, каждый из которых объемом с "Тихий Дон". А не написать ли мне об этом статью?

Начал перечитывать статью Марселя Пруста "Против Сент-Бёва". Опять река, немыслимая свобода, опять воспоминания о кладбище, где он похоронен, и те же мысли: как такой огромный мир поместился под небольшой могильной плитой? Цитаты.

Вечером по телевидению сообщили еще одну новость о бывшем министре Адамове. В свое время он, оказывается, организовал в Америке, в Питсбурге, некую фирму, которая должна была закупать оборудование для института, коим Адамов тогда руководил. Все очень знакомо, кажется, и бывший министр путей сообщения с сыном тоже образовывали нечто подобное, покупая вроде бы в Японии рельсы. Жаль, что они эту фирму создали не в Америке, тогда, смотришь, и до них бы добрались. Так вот, министр Адамов попутно приобрел в Питсбурге дом за 200 тысяч долларов. Талантливо, что здесь скажешь!

7 мая, суббота. Еще в пятницу посылал Толика купить рассаду: 25 кустов помидоров и 15 — огурцов. Утром же с трудолюбивым и упорным, как муравей, Витей все посадили, полили, теперь ждем урожая. Ездил через шоссе за водой на родник, есть проект возить чистую воду в Москву. От былой уверенности в чистоте и качестве продуктов не осталась и следа, теперь приходится все проверять и следить самому. Большое удовольствие получил, помогая Вите менять чехлы на цепь у мотоцикла. Это мне напомнило мою полудетскую возню с велосипедом сразу после войны. Был один постыдный эпизод: я отрезал от хлебного пайка немножко больше, чем наказывала мама, и продавал это у хлебного ларька на Спиридоновке — копил деньги на велосипедную шину. Какое интересное было время, какие были ожидания, жизнь была впереди!

Полдня просидел, еще раз вычитывая реферат. Неужели все это осуществится? В том, что нового, а может быть, и новейшего материала я набрал и на кандидатскую диссертацию, и на докторскую, у меня не вызывает сомнения, материала даже слишком много, заковыка может возникнуть только из-за более чем раскованного, по сравнению с академическим, стиля. Но здесь меня должен спасти все тот же Пруст и его претендующая на общепринятую научность работа против Сент-Бёва.

8 мая, воскресенье. Дочитывал М.Пруста. Впечатление совершенно новое, автор бесконечен, и с каждым годом я нахожу здесь новые тона. Здесь уже не приходится говорить, насколько это моя литература и мой взгляд на литературу, но как это агрессивно по отношению к сегодняшней постной российской литературе. Естественно, опять отчеркнул много цитат. Самое здесь главное, конечно, борьба с мертвящим, с тем, чем отмечена и сегодняшняя критика и сегодняшняя псевдо-литература, являющаяся на самом деле всего лишь маскирующейся журналистикой. Тем не менее есть в статье места, буквально вызывающие слезы. А не похож ли здесь я сам со своими учениками и хозяйственной деятельностью на Сент-Бёва?

"В течение десяти лет все, что могло быть припасено для друзей, для самого себя, для долго вынашиваемого произведения, которое он, конечно, никогда бы не написал, облекалось в слова и бесперебойно фонтанировало из него. Те кладовые, где мы храним драгоценнейшие мысли: и ту, из которой должен выкристаллизоваться роман, и другую, которую можно развернуть в поэтический образ, и третью, чью красоту однажды ощутил, — раскрывались им при чтении книги, по поводу которой нужно было высказаться, и он лихо раздаривал самое прекрасное — жертвовал лучшим".

Вечером — дача воистину счастливая зона вне проклинаемого писателем телевидения — прекрасно провели время в бане. Натопили ее до 90 градусов. Как хорошо, что хоть в какой-то области быт отлажен. Бойлер с горячей водой поставили в середине прошлого лета, и оставалось только подключить его к холодной воде. То же и с насосом, который также был куплен раньше. Я с тоской думаю о том, что всего этого изобилия бытовой техники, которая так облегчает жизнь, могло бы и не быть, если бы не поменялось время. Ребята из ЦК заботились, может быть, о главном: о шести сотках, о низкой цене на молоко и на жилплощадь, — но о видеомагнитофоне, ультракоротковолновой печке для подогрева пищи, бойлере для бани они, жившие в окружении среднего мещанского достатка, и не ведали. Я вспомнил крошечную деревянную дачку одного из бывших членов политбюро, затерявшуюся среди огромных дворцов современных воротил жизни, которую видел, когда ездил в гости и на экскурсию в новую жизнь на Рублевское шоссе к Александру Потемкину.

К бане купили за 50 рублей эвкалиптовый веник на обнинском рынке. Ездили туда утром. Другие лица, другой, чем в Москве, темп речи, наконец другие, более низкие, цены. Кстати, решил каждый раз, когда придется ездить сюда на рынок, то в соседнем магазинчике, где продаются электротовары, буду покупать электрическую лампочку повышенного электросберегающего свойства. Пока купил три в прихожую. Электроэнергия — слава Чубайсу! — так стремительно дорожает, что надо экономить везде, чтобы по утрам пользоваться теплой водой.

9 мая, понедельник. Уже в девять часов уткнулся в телевизор. В Москве накрапывает дождь. Путин вместе с супругой — как я не люблю этого отвратительного официально-мещанского лицемерия, когда жен называют супругами, может быть современных демократических деятелей это приближает к осознанию себя владетельными особами? — итак, Путин и его жена Людмила под зонтом, который магически убирался, когда дождичек делал паузы, принимали высоких гостей, президентов и премьер-министров, у 14-го корпуса Кремля (кажется, это бывшее здание Сената, а может быть, то, что при Сталине построено на месте Чудова монастыря?). Гости подъезжали на лимузинах к началу корпуса, еще на площади, и по ковровой дорожке шли по направлению к Спасской башне, к нашему Вовану. Он и его жена — которая, помним, попала впросак со шляпкой на приеме у английской королевы — тут держались с большим достоинством. Я впервые понял, что не зря мы затеяли такое сверхдорогое мероприятие с Днем Победы. Все это немало способствует возвеличению нашей державы. Во всем этом был и другой смысл: показать, что страна как бы вынырнула из хаоса "перестройки". И, в целом, это удалось. Даже те, кто, казалось бы, не жаждали ехать в Москву, в силу обстоятельств были вынуждены это сделать. Зачем же давать дорогостоящий спектакль для малого числа зрителей?